понедельник, 17 февраля 2014
Пациент без изменений
Название: Временное время.
Автор: МрсНсквк
Бета: МрсНсквк
Размер: мини, 2 068 слов
Пейринг/Персонажи: Марс/Несквик
Категория: слэш
Жанр: психодел, драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Нет ничего более постоянного, чем что-то временное.
Примечание/Предупреждения: все персонажи почти совершеннолетние; принуждение к сексу и употреблению психотропных веществ;
спойлерсмерть персонажа; извините, в этом фике есть буквы, вам придется читать.
Громыхание часов гулом отдается в голове.
Секундная стрелка летит, не останавливается ни на миг, вторя каждым щелчком толчкам тяжелого тела.
Тик… Тик… Тик…
За лакированную кожу неудобно держаться. Пальцы соскальзывают: он впивается в обшивку кушетки ногтями, оставляет уродливые светлые царапины. Глушит громкие стоны, кусая туго натянутую кожу.
Как легко представить, что это чужая, живая плоть.
– Хороший мальчик, – смеются сверху. – Умный мальчик…
Он сдавливает зубы так сильно, что обшивка рвется, приходится кашлять и отплевываться от набившегося в рот наполнителя. Чужая рука сжимается на его волосах, запрокидывает ему назад голову, и он видит ухмылку, от которой так и тянет крепче сжать зубы.
– У тебя явный прогресс, – слышит он голос. – Сегодня скажем твоей матушке, пусть порадуется, что ты выздоравливаешь.
Он ничего не отвечает, и голову снова вдавливают в кушетку, снова наваливается сверху горячее тело.
Всё, что ему позволено – это закрыть глаза и слушать часы.
Тик… Тик… Тик…
А где же «Так»?..
***
Мать привела его сюда – на прием к психиатру, которого ей кто-то расхвалил – три месяца назад. В темный, красиво обставленный кабинет с большими окнами, высокими потолками, большим столом, круглыми часами, мягкими креслами и черной кушеткой. Воздух пах травами – мятой, полынью и лавандой, сбивал с мысли и заставлял отвлекаться на мелочи.
– Я очень, очень обеспокоена! – истерично взвигивает мать, стоит им втроем усесться. – У меня уже почти не осталось сомнений, что мой сын все же гей!
Он закатывает глаза.
– Я не гей! – повторяет он в который раз, глядит матери в глаза. Та щурится, собирается снова высказать ему все нелепые обвинения, но вперед качается владелец кабинета.
– Так зачем же вы пришли? – мягким, шоколадно-обволакивающим голосом спрашивает психиатр – мужчина лет тридцати, с модной стрижкой и неподвижным взглядом, Марс. – Чем я могу помочь?
– Я хочу убедиться! – визжит мать. – Что у меня нормальный, здоровый сын, достойный продолжатель моего дела, а не больное отродье!
– Мама! – сердито тянет он, но доктор стучит пальцем по краю стола, привлекая внимание их обоих, и закрыто, нехорошо улыбается.
– Позвольте мне самому поговорить с мальчиком, сеньора Нестле, – говорит психиатр и кивком указывает матери на дверь. – Ведь вы за этим сюда пришли?
Мать с достоинством поднимается и кивает.
– Именно, доктор. Прошу вас, я не буду мешать.
Цокают каблуки до двери, дважды поворачивается ключ в замке.
– Итак, Несквик, – доктор вытаскивает ключ из двери и кладет к себе в карман. – Ложись на кушетку, мне необходимо тебя осмотреть и сделать одну инъекцию.
– Чего? – протестующе вскидывается Несквик. – Какую еще инъекцию, вы же мозгоправ!
Психиатр почти оскорбленно качает головой.
– И всё же я настаиваю. Это не займет слишком много времени.
Несквик колеблется, но все же растягивается на кушетке, закинув руки за голову. Доктор садится с ним рядом.
– Вот так, хорошо, – Несквик вздрагивает, когда крепкая чужая рука ложится на его колено, слегка приподнимает ткань коротких джинс, и чувствует прикосновение холодной иглы к икре. – А сейчас закрой глаза и слушай мой голос.
Марс отсчитывает вслух, сменяющие друг друга цифры отдаются эхом в голове, мешаются с запахом благовоний; Несквик, убаюканный мягким звоном слов, не сразу чувствует, что происходит – не сразу ощущает, как с колена чужая ладонь поднимается выше, касается бедра, сдвигается к середине.
– Смотри, какой эффект... Кажется, твоя достопочтенная матушка была права на твой счет.
Из голоса доктора пропадает вся обманчивая мягкость; широко распахнув глаза, Несквик с немым вопросом смотрит в ставшее строгим лицо.
– Гляди, у тебя встал. От звука мужского голоса.
– Н-неправда! – язык ворочается с трудом, словно спросонья. Кружится голова, Марс двоится перед глазами, ухмылка превращается в кровавый оскал.
– Полагаю, нас ждет долгое и плодотворное сотрудничество, Несквик, ты рад? А теперь, на счет раз, два, три…
***
Дома мать бьет его наотмашь по лицу и кричит, что она знала, знала, что всегда была права. Несквик бестолково закрывает лицо руками, отворачивается: у него страшно болит и кружится голова. Он что-то шепчет, но мать не обращает на его попытки закрыться внимания, цепляется ногтями ему в щеки, в подбородок, дерет до крови и снова кричит, кричит, кричит…
Что он сделал? Где он был? В чем виноват?
Он всегда виноват, он знает – виноват самим фактом своего рождения, тем, что посмел родиться не от того мужчины, не в то время и не того пола, он свыкся с этим; но сейчас чем она недовольна?
Истерика у матери прекращается сразу же, стоит из нанесенных ею же порезов показаться крови; она падает на колени, тянет его за собой, обнимает, гладит по волосам и всхлипывает:
– Доктор тебя вылечит, доктор тебя вылечит, – бормочет она и целует его в макушку столь же яростно, сколь минуту назад расцарапывала ему лицо. – Он обещал, что ты станешь нормальным здоровым мальчиком.
«Мама, но я же здоров», – хочет сказать ей Несквик, но все же молчит и пытается вспомнить – что за доктор? Где он был?
Это из-за него так горько пахнет полынью?
– Ты же будешь лечиться? – припадок нежности проходит, и мать снова болезненно впивается в него ногтями, встряхивает за плечи. – Будешь?
– Буду, буду! – торопливо уверяет он её, к горлу подступает тошнота. Откуда, откуда этот запах?
Мать встает, отряхивает колени и исчезает из поля зрения – и к лучшему, Несквику нужна тишина, чтобы в ушах звенело, чтобы можно было сосредоточиться и вспомнить.
Что это за звук? У них же нет таких громких часов.
Несквик слышит четкое «Тик», снова и снова.
***
В следующий раз в кабинете пахнет сильнее. Несквик морщится, прикрывает чувствительный нос руками и смотрит из-под начесанной на лоб челки. В кабинете они одни, мать даже не стала заходить внутрь, и человек, который сидит за столом, Несквику смутно знаком.
– На счет три, – не размениваясь на приветствия, начинает тот. – Ты вспомнишь, что было в прошлый раз в этом кабинете. Раз, два… три.
Хлопок ладоней – и Несквик отшатывается, сжимает виски ладонями.
– Зачем вы это сделали? – спрашивает он, едва боль слегка отступает – ровно настолько, чтобы можно было поднять голову и взглянуть в равнодушные глаза. – Зачем вы соврали моей матери? Ведь вы должны меня… лечить.
Марс улыбается, встает из-за своего широкого стола и подходит – медленно-медленно, Несквик отступает и спотыкается о кушетку.
– Лечить тебя? – насмешка в голосе кристально ясна. – Зачем, ведь ты здоров.
Несквик смотрит на него, запрокинув голову. Сердце бьется где-то в животе, страшно-страшно-страшно, и огромные часы отбивают мерное «Тик».
– Я могу уйти? – снова спрашивает Несквик. – Раз я здоров.
– Отнюдь, – Марс качает головой, и Несквику чудятся вампирские клыки в его острой усмешке. – Ведь ты только пока здоров. Временно. Но ты не беспокойся.
Несквик зажмуривает глаза и беспомощно выставляет вперед ладони, когда Марс наклоняется и жестко касается сжатых губ.
– Мы тебя снова вылечим.
***
Марс делает так каждый раз. Считает до трех в конце «сеанса», и домой Несквик возвращается растерянный и напуганный от провала в памяти, и на вопросы матери отвечает невпопад, а когда приходит в кабинет – два раза в неделю, понедельник и пятница, с трех до шести – Марс снова считает и хлопает, пробуждая запертые воспоминания.
Несквик не знает, зачем Марс это делает и не хочет об этом думать. Не хочет думать о том, как чужие сухие ладони оглаживают позвоночник, впиваются под ребра, поворачивают так, как угодно; о том, что запах трав и боль от укола раз от раза становятся сильнее, а вместе с ним бесконечное «тик» часов; о том, почему всё это происходит именно с ним – почему именно его раз за разом вдавливают в расцарапанную темную кожу кушетки и проникают глубоко, и в тело, и в самую душу.
Несквик ненавидит и Марса, и самого себя, горькая тошнота подступает к горлу всякий раз, когда Марс заканчивает сеанс и обтирает их обоих влажной салфеткой, как ни в чем не бывало поправляет пиджак. Несквик вытирает рукавом слезы и дрожащими руками натягивает на себя одежду.
Он ненавидит Марса так, как никогда и никого, но всё равно ему благодарен – за то, что не должен помнить это всё кроме как шесть часов в неделю.
***
Несквик мало спит, мало ест и почти не разговаривает; мать больше не спрашивает его ни о чем, она целыми днями висит на телефоне и разговаривает с каким-то ухажером. В те дни, когда сознание наиболее чистое, у него иногда проскальзывает мысль, что такое поведение для матери нехарактерно. Что она, железная леди, никогда не оставляла так надолго свой бизнес – Несквик вообще не мог вспомнить, чтобы она его когда-то оставляла даже на день.
Но чаще всего он просто не может сосредоточиться, чтобы подметить какие-то несуразности в поведении окружающих. Ему мешают часы.
Даже заткнув уши и завернувшись в несколько одеял, Несквик в своей голосе слышит бесконечное одинокое тиканье – тик-тик-тик. Время уходит. Время, время… временно.
Кожа помнит чужие прикосновения постоянно.
***
Спустя три месяца после начала "лечения" Марс перестает позволять ему забыть.
Несквик просыпается – и помнит.
Несквик идет по улице – и помнит.
И видит. В каждом прохожем видит ненавистные черты, ощущает равнодушный взгляд на всём теле.
Несквик почти не выходит из комнаты.
Ему всё время холодно, во сколько слоев одежды не закутайся, всё равно бьет дрожь. Становится тепло только когда – да, именно так – только когда Несквик входит в пропахший травами кабинет и слышит громкий ход секундной стрелки.
Ему жарко от ненависти.
***
Несквик так давно не слышал криков матери, что даже вздрагивает, когда она во весь голос объявляет ему, что ей сделали предложение. Несквик невнятно говорит ей поздравления, трет красные глаза и торопится вернуться в свою комнату, спрятаться от воображаемого взгляда. Но мать хватает его за длинный рукав толстовки и спрашивает, не хочет ли он увидеть будущего родственника. Несквик не хочет, но мать всё равно заталкивает его в гостиную и величаво указывает на человека, сидящего на белом диване.
На Марса.
Внутренности сжимаются узлом, и Несквика выворачивает прямо на месте, на мамин белый ковер.
Марс не двигается с места и улыбается.
***
Теперь он видит Марса не шесть часов в неделю, а каждый день. Чувствует не воображаемый взгляд, а настоящий, такой, который заставляет пальцы дрожать и останавливаться сердце.
Несквику страшно и больно, а мать по утрам улыбается и целует его в лоб, уходя на работу.
Оставляет его с Марсом.
Несквику теперь всё время жарко, но он всё равно кутается в длинные свитера, чтобы болезненная худоба была не так заметна. Ему становится легче думать – с каждой неделей, что он не вдыхал запах трав в кабинете, не чувствовал прикосновения иглы и не слышал ровного хода безмятежной секундной стрелки. Он смотрит на мать свежим взглядом и видит, что она тоже похудела, что щеки горят лихорадочным румянцем, а зрачки расширены, как у него самого. Видит, как дрожат у неё руки и как кривятся губы, когда она пытается улыбаться.
В этом тоже виноват Марс, Несквик не сомневается. Но он всё ещё не знает зачем – и не успевает выяснить, потому что часы из кабинета переезжают в комнату Несквика.
Марс их подарил. Наказал беречь.
В своей комнате Несквик больше не спит.
***
Через месяц после объявления о помолвке мать с Марсом стоят в церкви и приносят друг другу клятвы. Мать до того худа, что, как и Несквик, с трудом держится на ногах, Марс крепко держит её за локоть. Несквик наблюдает из дальнего угла – он боится, что при близком взгляде на Марса его снова вывернет.
А после клятв, когда молодожены спускаются к ожидающему их лимузину, мать путается в длинных юбках платья, спотыкается и катится по лестнице – вниз, вниз, вниз, оставляя длинный красный след.
Несчастный случай.
Расплывается лужа, и громко тикают часы. Время, время, вре-мен-но.
***
Через неделю, как только завещание вступает в силу, Несквик прижимается ухом к стене. Его бьет дрожь, в глазах троится и склеивается, но он цепляется ногтями за обои и слушает.
– Босс, и что теперь? Деньги Нестле мы получили, но половину. Устроить отбытие в мир иной и мальчишке?
– Нет, зачем? – Несквика снова тошнит, потому что он слишком ярко представляет себе, как Марс сидит на диване, широко расставив ноги и запрокинув голову, и говорит, лениво тянет слова:
– Я его опекун, так что деньги всё ещё при нас и никуда не денутся. Да и он, знаешь ли, имеет для меня определенную ценность.
«Ценность».
Заламывать руки, целовать против воли, касаться тех мест, о которых раньше стыдно было думать, заставлять ненавидеть самого себя за слабость – это теперь называется ценность.
Часы в комнате отсчитывают мгновения жизни. Тик, тик, тик.
***
Ночью Несквик пробирается в комнату матери и перетряхивает все тумбочки в поисках лекарства, которое мать пила для повышения мозговой активности. Чистый разум ему сегодня нужен как никогда.
Отыскав, он отправляет все таблетки из банки в рот, не думая о последствиях. Долго сидит на кровати, ожидая эффекта, и стоит лишь сознанию чуть проясниться, достает из материнской тумбочки еще кое-что, поднимается и идет в соседнюю комнату.
Она не заперта, и никакой охраны в дверях не стоит. Марс спит, разметавшись на кровати, и ухмыляется во сне. Несквик смотрит на него, расслабленного, беззащитного; в ушах бесконечным боем отдается непрерывное «тик».
Несквик вынимает руку из кармана, вытягивает её вперед и медленно снимает материнский кольт с предохранителя.
Когда он жмет на курок и серый мозг брызжет на стены, Несквик наконец слышит вожделенное «Так».
Тик. Так. Тик. Так.
Наконец-то всё «так».
Название: Дёрни за верёвочку
Автор: МрсНсквк
Бета: МрсНсквк
Размер: мини, 3 367 слов
Пейринг/Персонажи: основные - Марс, Несквик
Категория: слэш
Жанр: мистика, флафф, микроскопический кроссовер с фильмом "Области тьмы"
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: разве родители не учили не разговаривать с незнакомыми людьми на улице?
Примечание/Предупреждения: ООС и пиздец (с), всегеи, очень ванильные парни, милота-премилота, упоминание каннибализма, неграфичное растворение в кислоте, многомировая теория квантовой механики,
спойлерсмерть персонажей, хэппи-энд тоже есть
– Что. Ты. За. Хрень? – вопрошал Несквик, разглядывая зажатый в кухонных щипцах предмет. – Я тебя не помню.
«Хрень» предсказуемо молчала. Потому что не обладала необходимыми навыками речи, интеллектом в целом и вообще была неодушевлённым предметом. Это больше походило на кисточку от шторной ленты. Но у Несквика не было таких штор, у его знакомых тоже и даже у родителей такие шторы не водились уже лет двадцать с лишним. По крайней мере, они говорили ему именно так. Значит, эта вещь не могла принадлежать ему. Но как-то попала в его руки.
– А, нет, – тут же отрёкся от своих слов Несквик. – Помню.
В метро в час пик было до странности малолюдно, Несквику даже досталось место, куда он с превеликим удовольствием взгромоздился и уставился в книгу. Он почти всецело отдался выученным наизусть приключениям Рича и Джесса – плевать, что книга для подростков, главное то, о чём она – пока странное ощущение, выбирающееся откуда-то из недр, не растормошило его. Ощущение, что стал объектом чьего-то пристального внимания. Несквик вскинул голову, автоматически прикрывая рукавами содержимое книги, заозирался по сторонам. Никто его не разглядывал. Но это странное ощущение не покидало его и изрядно досаждало. Портило всё удовольствие от чтения. Несквик недовольно убрал книгу в сумку.
Уже на выходе он всё-таки поймал на себе изучающий взгляд. Бабулька, что сидела наискосок от него, шаркала за ним по перрону. Несквик прибавил шагу, но и бабулька не отставала. И не просто не отставала, а догнала его, цепко ухватила за рукав, заставив остановиться.
– Нынче всё хорошо, – сказала она, мягко улыбаясь. Сетка морщин на её лице стала чётче. – Это будет настоящая любовь. Взаимная. Ты на месте, в своём мире. Чему быть, того не миновать.
Несквик и слова вымолвить на такое не смог. Старуха выпустила его рукав и пошаркала прочь, оставив после себя плотный слой обескураженности.
А дома Несквик нашёл у себя в незакрытой сумке «хрень». Кисточка не искрила, не стреляла, не орала матом и не издавала механических звуков, которыми обычно снабжались игрушки. Вроде бы и ничего такого, а вместе с тем жутко подозрительно.
Кухонные щипцы от неё тоже не расплавились, поэтому Несквик решился взять её в руки. Понюхал, повертел, на язык пробовать не стал, но потряс. Ничего не произошло. Несквик озадаченно хмыкнул и кинул кисточку на стол. Ужасно захотелось чаю. Пока чайник шумел, нагревая воду, Несквик снова начал вертеть в руках кисточку. Его внимание привлекла выбившаяся из ровного строя нить.
Проклятый перфекционизм, иногда вылезающий из своей глубокой и чёрной тени, не мог этого стерпеть. Пальцы начали зудеть от желания выдернуть эту нитку, уровнять, придать идеальный вид.
Нет, Несквик не сделает этого. Он сейчас положит кисточку обратно на стол, встанет, заварит себе чай, а потом просто возьмёт и выкинет все лишние элементы, неизвестно откуда берущиеся в его руках.
Наверное, нитка выпала сама. Совершенно точно. Несквик не мог её выдернуть, он же пообещал себе. Тогда почему сознание заволокло густой чернотой?
А штучка-то с секретом.
***
Сознание прояснилось, но чернота никуда не делась. Да и вообще создавалось ощущение, что он находился в очень тесном гробу. Не то чтобы у него был опыт нахождения в гробах, но ему всегда казалось, что там не так тесно. Несквик попытался поднять голову. Вышло откровенно плохо, но ему удалось увидеть кусок неба, исполосованный кривыми ветками. Значит, не закопали.
Внезапно кривые ветки исчезли. Вместо них на Несквика уставился хмурый мужчина.
– Пойдём, – одними губами сказал он.
Несквик начал осторожно выбираться из своего плена. Оказалось, что он находился в полом стволе какого-то дерева. Что за…?
– Они ушли туда, – мужчина махнул рукой в сторону и потянул его за собой в противоположную. Они уходили от реки.
Несквик открыл было рот, поинтересоваться личностью этого человека, но сознание начало подкидывать ему престранные фортели. У него словно сама собой начала появляться нужная информация. Так, например, он «вспомнил», что мужчину зовут Марс Форрест, у него звание капитана и месяц назад Несквик ещё числился под его руководством в армии. Ещё он «вспомнил» больного гемофилией брата, ради которого ввязался в мясорубку. И они с этим капитаном Марсом Форрестом пытаются выжить в ней. Ах да, капитан неугоден высокопоставленному лицу.
Несквик споткнулся.
– Что ты? – сразу вскинулся капитан.
– Устал. Недосып, – коротко ответил Несквик. – Есть хочется. Ныть хочется.
Не говорить же, что он понятия не имеет, что вообще с ним творится? Но насчёт недосыпа не обманул, ему известно своё состояние полуразмягчённого баклажана от этого.
– Хорошо, что их осталось двое, – уверенно сказал Несквик.
Три дня. Три чёртовых дня они болтались по лесу, отстреливаясь, а затем и просто отбиваясь от охотников за их головами. Злые, уставшие и голодные. Несквик уже начал допускать мысли о каннибализме. Отжевать ухо он хотел вовсе не капитану, а генералу. И его оставшемуся подручному.
– Генерал нужен живым, – напомнил Марс.
– Да, помню, – с сожалением отозвался Несквик.
Капитанское ухо вообще-то тоже выглядело аппетитно. Несквик отвёл взгляд, отогнал кровожадные мысли, несмотря на бунтующий от голода желудок. Ещё чего не хватало.
Вечером, вымотанный до изнеможения бесплодными попытками добраться до генерала, он не мог уснуть. Два часа дрёмы, в которых то и дело звучали холостые и не только выстрелы, живописно разбрызгивалась смешанная с мозгами кровь, чистильщики, резво выносящие трупы в пластиковых мешках, на сон никак не настраивали. Больные, тошнотворные воспоминания Несквика из этой реальности.
Несквик из другой реальности пытался понять произошедшее. Штучка с секретом, это первое, что он усвоил. Нитка, за которую потянул, навела на него какие-то глюки. Но как бы ни старался, сколько бы себя не щипал, очнуться не удалось. Значит, глюки качественные. Будь у него с собой эта дурацкая кисточка, Несквик бы проверил её действие ещё раз. Вдруг каждая нитка – это новая реальность?
Несквик с досады засунул руки поглубже в карманы форменной куртки. Пальцы наткнулись на что-то мягкое. Он вытащил предмет на свет.
Вот уж счастье так счастье. Пальцы сжимали пресловутую кисточку.
– Значит, мы теперь попутчики? – спросил Несквик, потянув за нитку.
Сознание милосердно огрело его чернотой.
***
Дверь с тихим жужжанием отъехала. На входе в тесную камеру спецкостюм Несквика подвергся антибактериальной обработке. Через прозрачный пластик маски он разглядывал отгороженное на две трети решёткой пространство. Человек, находящийся за железными прутьями, повернулся к нему лицом.
Святые угодники.
В переразвитом от стероидов, исполосованном шрамами теле с трудом угадывался Марс Форрест. Воспоминания, как и в прошлый раз, не заставили себя ждать.
Форреста поймали на организации восстания против объявленной государством повинности – подходящие по критериям люди отправлялись как биоматериал на эксперименты. Правительство было одержимо идеей создания непобедимой армии из универсальных боевых машин.
Несквик пообещал вытащить его из этого инкубатора.
– У меня мало времени, – он шагнул к решётке, откидывая маску с лица. – Буквально две минуты. Я чудом уговорил Твикса поменяться.
Глаза Марса расширились.
– Прости, но я должен прицепить это тебе, – Несквик продемонстрировал жёлтый резиновый браслет.
Новый датчик. Очередной.
– Как ты попал в этот блок?
– Я же обещал тебя вытащить. Всё готово, – Несквик застегнул браслет на перекачанной руке. – Марс, сейчас нет времени на объяснения.
Как жаль, что он не мог снять защитные перчатки. Лаборантам не позволено касаться подопытного материала голыми руками.
– Зачем?
– Ну не тупи, – Несквик немного поёжился от голодного взгляда, которым его разглядывали. – Ночью, когда тебя будут переводить в шестой отсек, мы уйдём.
В шестой отсек списывают отработанный материал. Значит, свои возможности Марс уже исчерпал, пора в утиль.
– Кошмарно выглядишь, – Несквик последил глазами карту шрамов на его лице.
– Ты тоже, – ответил Марс.
Фиолетовые круги под глазами и серая от недостатка солнечного света кожа – Несквик добровольно заточил себя в лаборатории, выстраивая план побега.
– Всё, мне пора. Этот датчик будет в течение оставшегося времени регистрировать твой пульс. Сейчас я его активирую.
Он быстро ввёл код на планшете, и датчик согласно пискнул, загоревшись синим фонариком.
– Мы выберемся, – очень уверенно сказал Несквик. – Осталось двенадцать часов.
Марс протиснул руку через решётку и сгрёб его в охапку, приближая к себе его лицо и жадно целуя сухие жёсткие губы. Пять лет, с тех самых пор, как его поймали и отправили на эксперименты, они не дотрагивались друг до друга. В этой реальности их связывали… особые отношения.
– Всё-всё, – Несквик с сожалением отстранился от него, нехотя отцепил от своего лица руки Марса. – Датчики уже сработали.
– Мне всё равно, – Марс покачал головой.
– Тебя накажут.
– Мне всё равно, – повторил Марс, с ненавистью глядя на маску, снова скрывающую лицо.
Дверь опять зажужжала, и в камеру влетел дежурный с электрошокером наперевес.
– Порядок, – дал ему отмашку Несквик. – Ничего не произошло.
– Был засвидетельствован контакт подопытного с лаборантом, – заученно проговорил дежурный. – Это нарушение.
Он выставил Несквика из камеры, забыв про обработку, но тот успел услышать треск разряда и шипение Марса.
Несквик снял перчатку, пошарил в кармане костюма. Пальцы вновь наткнулись на мягкое. Кисточка. Он вытащил её и потянул за нитку. Принцип работы этого устройства он понял, осталось освоить принцип остановки.
Нет, этот мир как-нибудь обойдётся здешним Несквиком, а не другим.
***
Тело превратилось в сплошной концентрат боли. У него явно сломаны рёбра, ноги, нос и челюсть. Может и ещё что-то. Несквик с трудом смог приоткрыть один глаз.
О, Марс Форрест, и ты здесь. Уже прямо как родной.
Форрест от души врезал ему по и так сломанному носу. Несквик зашёлся в кашле, захлёбываясь кровью.
В этой реальности Форрест был его боссом. Несквик припозднился с полученной информацией и теперь расплачивался за это. В мафии информация – одна из главных вещей. Владеешь ею и перед тобой открыто множество дверей.
Но и расторопность никто не отменял.
Отличное время он выбрал для посещения этого мира.
Перед тем как ему свернули шею, Несквик успел вытянуть нитку.
***
– Будешь пиво?
– Нет, – поморщился Несквик. – На работе насмотрелся на всё это.
– Сок?
– Не откажусь. И я сам возьму, ходить умею.
Несквик медленно шагал в кухонную зону. Остановился у зеркала, разглядывая багровые засосы на ключицах. Ди Си Юнайтед выиграли у Лос-Анджелес Гэлакси, и Несквику пришлось сдаться на милость победителю. Его слегка закоротило от нахлынувших секретов памяти.
Снова эти «особые» отношения в новой реальности. Он – бармен, Марс Форрест – владелец заводов-газет-пароходов. Мезальянс, характерный для сказок малолетних ванильных дурочек. А что, неплохо. Но всё равно не то. Несквик рад за себя здешнего, но ему настоящему не хватает какой-то искры. Чего-то остренького, а не степфордской размеренной педерастичной жизни.
Гей-кризис он, кстати, ещё не готов был пережить. А это уже второй мир с такими отношениями. Как-то его не очень это радовало.
– Что ты плетёшься еле-еле? – донесся до него голос. – Здесь считанный метр, а не километр.
– Да иду я, иду, – Несквик отыскал свою ветровку, наугад забираясь в карман.
Так и есть. Кисточка вновь оказалась у него в руке и лишилась ещё одной нитки.
***
Телефон беззвучно сверкнул экраном в темноте.
«Он идёт первым. Не перепутай со мной!»
Несквик едва слышно хмыкнул, убрал телефон в сумку и снова прижался к окуляру прицела. Мелкий гравий на чердаке заброшенного здания неприятно шуршал под лёгкой курткой, тело затекло от долгого нахождения в одном положении, но скоро, совсем уже скоро, всё должно было разрешиться. Несквик закатил за щёку жевательную резинку и подправил резкость изображения. Принятые недавно таблетки наконец-то возымели эффект – в голове прояснилось и будто открылось второе дыхание у бегуна, оставляя только лёгкий зуд предвкушения. Удача раздольно гуляла по крови.
Яркое светлое пятно появилось в обозримом пространстве и замерло на короткое время. На короткое, но достаточное время.
Мир, попрощайся с Марсом Форрестом. Тот, кто желал взобраться на трон, доживает последние секунды у подножия престола.
Винтовка глухо чмокнула, выплюнув пулю, и яркое пятно в прицеле закачалось, кулем осело на землю.
– Чёрт возьми! – раздалось восхищённо в наушнике. Успел уже подсоединиться. – Это лучший выстрел, который мне доводилось видеть!
Натс таким же светлым пятном показался в прицеле, склоняясь над телом теперь уже бывшего босса. Несквик рассмеялся и выкатил из-за щеки жевательную резинку.
– Я сейчас буду, – проронил он, откатываясь от окна.
Сел на гравий, потирая ушибленное отдачей плечо, наскоро разобрал некоторые части винтовки, сложил в чехол и перекинул его за спину, регулируя длину ремня.
Здесь Форрест нещадно подминал под себя небольшие кланы. Нестле отказались объединяться с ним, прекрасно понимая, что Форрест нацелился на их бизнес в алмазодобывающей промышленности, за что и поплатились частичной потерей клана и сменой босса.
Несквик неуютно чувствовал себя в этой роли, слишком быстро, его не готовили взять на себя обязанности так рано. Сопутствующее ему все эти годы везение только до поры до времени могло быть его спутником. Все знают, что Фортуна взбалмошна и изменчива.
Несквик задался целью избавиться от Марса Форреста. Разумеется, он был не единственным, кто спал и видел его похороны, но тут уже действовал другой принцип – кто рано встаёт, тому бог подаёт.
Ну, или кто там исполняет его обязанности.
Бог Несквика выглядел незатейливо. Маленькая прозрачная таблетка, больше похожая на небольшую пуговицу от рубашки. Божественный посредник тоже не отличался шаблонным ангельским сиянием и нимбом над головой. Одетый как сутенёр, на верхней губе – шрам. Да и звали его не Гавриил, к примеру, а Вернон Гант. Впрочем, как знать, вдруг ангелам и архангелам положено носить псевдонимы?
Несквик глупо повёлся на расхваливание препарата. Но и препарат в свою очередь не подвёл. Маленькая прозрачная таблетка – NZT – показала много вариантов уничтожения Форреста. Несквик выбрал один.
Засланный в стан Форрестов Натс подтвердил, что Марс собирался на открытый только для ограниченного количества лиц аукцион. Крыша здания напротив была отличным местом для уничтожения цели.
Несквик тенью скользнул к остывающему трупу. Над головой сверкнула молния, вдалеке глухо начал ворчать гром.
– Надо же, даже погода нам благоволит, – фыркнул Натс, ежась от набирающего обороты дождя.
Следы и кровь просто смоет.
Труп перекочевал в багажник автомобиля.
– За меня не волнуйся, – сказал Натс, когда они укрылись от дождя в машине. – Ручки Форрестов мне не повредят. Я свяжусь с тобой потом.
Несквик кивнул, пожал протянутую руку Натса и проследил, как он, выбравшись из автомобиля, растворился в темноте под ливнем.
У него всё будет хорошо. Несквик не верил в это. Он это знал. Потому что знала таблетка NZT.
Последнее, что ему осталось сделать – растворить труп в кислоте. Навсегда стереть кости и личность с лица земли. Бесследно.
– Ты недёшево обошёлся мне, Марс Форрест, – сказал Несквик, глядя, как кислота съедает одежду и кожу, ошмётками оголяя мышцы, сухожилия, глазные яблоки, зубы, как принимается за них вторым этапом. – Цени это и замолви на том свете за меня словечко.
Кислота добралась до костей. Через некоторое время от них останется только мерзкого цвета желеобразная масса.
В висках ломило, к горлу подступала тошнота. Похоже, у него начался откат. NZT не работает безвозмездно. Несквик едва добрался до своей кровати, плашмя свалился на неё. Звонок телефона гранатой разорвался в голове. Сил пошевелиться не осталось никаких. Пока не сработал автоответчик.
Звонивший человек попросил перезвонить ему в любой момент. Он сказал, что у них были общие знакомые.
Вернон Гант.
И есть общая тема для разговора.
NZT.
Несквик подорвался с кровати, заставляя себя держаться в сознании, схватил трубку.
– Назовите своё имя, – просипел он. – Я найду вас в ближайшее время.
Человек назвался и попросил держать с ним связь по этому номеру телефона.
На тумбочке лежала кисточка. Несквик сверлил её взглядом и думал: вот он попал в этот мир, восстановил необходимую информацию, а когда он уходит, Несквику из этой реальности известно о нём? О его действиях? Мыслях? Он сейчас договорился о встрече с человеком, а здешний Несквик будет знать об этом?
Хотелось бы получить ответ на этот вопрос, но как?
Несквик дотянулся до кисточки и вырвал нитку.
***
Очнулся он у входной двери. Трель дверного звонка затихала над головой.
– Дайте-ка угадаю, кто пришёл, – едва слышно пробухтел Несквик, схватывая на ходу воспоминания.
Ему семнадцать, он оканчивал школу и несколько месяцев назад начал заново собирать осколки разбитых отношений с одноклассником.
Марсом Форрестом.
– Привет, – поздоровался он, с сомнением глядя на высовывающегося из-за двери Несквика.
Местный Несквик явно был не в своём уме, когда приглашал к себе с ночёвкой парня, битый год подкатывающего к нему яйца.
Ну не идиот ли?
– Проходи, – Несквик нервно дёрнул углом рта, распахнул дверь шире, пропуская Марса. – Ты равновато.
– Родители, когда узнали, что иду к тебе, взашей вытолкали. Это они от счастья, что мы снова начали общаться, – пояснил тот. – Ты им нравишься. Видимо, это у нас семейная черта.
– Очень смешно, – скривился Несквик. – Не тяни ко мне руки, иначе протянешь ноги. Я серьёзно. Ты здесь не для этого.
Марс поспешил согласиться, но его взгляд не сулил ничего целомудренного.
Да пусть только попробует. Кобель малолетний.
Два часа, которые длился фильм, Несквик с какой-то не присущей ему мстительностью наблюдал за вертящимся Марсом. Всё равно, что пытаться укусить свой локоть. Господи, кто бы мог подумать, что этот не страдающий недостатком активности, даже частично миловидный и искренний, не скрывающий своих эмоций, подросток превратится в мрачного мужика.
– Я больше не могу, – после фильма заявил Марс. – Я даже не уловил, о чём фильм. Ты специально.
– Что-о-о? – прикинулся дураком Несквик.
Ну ладно, он погорячился, назвав свою местную версию идиотом. Мозг он имел виртуозно не только себе, но и окружающим.
У Форреста заметно подрагивали пальцы, когда он загонял Несквика в угол.
– Если ты думаешь, что моей спине нравится шоркаться о стену, ты очень заблуждаешься, – Несквик выставил перед собой ладони в защитном жесте.
Марс зыркнул на него исподлобья.
Ладно, теперь Несквик поверил, что такой частично миловидный мальчик в дальнейшем может превратиться в того самого мрачного мужика.
Марс придавил его к стене, прижался к нему, обхватывая за шею одной рукой, а второй зарываясь в кудри. У Несквика кожа покрылась мурашками.
А вот и первый опыт не суровых или дружеских, а… каких-то романтических мужских обнимашек. С домогательствами.
– Эй-эй, – дёрнулся Несквик, чувствуя губы на своей шее.
– Да не съем я тебя, – пробормотал Марс, пуская новую волну мурашек. – Сегодня не съем, – уточнил он. – Клянусь, ты доиграешься, и я не буду отвечать за содеянное.
Увы, здешний Несквик терпел Форреста не из жалости. Скорее, это его могли так терпеть после случившегося затяжного конфликта, но всё оказалось иначе.
Несквик неловко погладил Марса по спине. И тот отстранился.
– Я постелил тебе в гостевой комнате.
Сверкнувший взгляд Марса Несквик не заметил.
– Форрест, ты перегибаешь палку, – спустя полчаса верещал Несквик.
– Чего это? – прикинулся дураком уже тот.
– Гостевая комната не здесь.
– Я знаю, но буду спать здесь, – буднично произнёс Марс, взбивая подушку. – И ты тоже будешь здесь.
– А чего это ты раскомандовался?
– Слушай, что ты как вечно недовольная жена? Я же сказал, что сегодня тебя не съем.
Несквик возмущённо открыл рот, но сразу же закрыл под насмешливым хмыканьем Марса.
Этот раунд он слил.
Когда Марс уснул, горячо дыша в спину, Несквик нашарил под своей подушкой кисточку. Этот мир очень милый, он бы остался. Но что тогда будет с его миром, если туда не вернуться?
Несквик вытянул нитку.
***
Прекратил свои путешествия он только к рассвету. Выбраться оказалось проще простого. Стоило просто захотеть вернуться назад, в свой мир. Очень-очень захотеть.
Несквик окинул взглядом ворох вытащенных ниток. Перевёл взгляд на кисточку, ничуть не выглядящую истончённой. Воистину бесконечное количество миров. На какого себя он только не насмотрелся. Но почему, чёрт возьми, везде есть этот небритый мужик с угрюмой рожей?! Нет, над ним очень весело издеваться в той реальности, где он кондуктор, у него занятно обучаться, когда он учитель танцев, неловко перед ним, где он охотник на нечисть, а Несквик – химера, но кто он? Кто он и для чего нужно это постоянное взаимодействие? Для чего между ними секс, вражда с кипучей ненавистью, стокгольмский синдром, соперничество или просто работа?
Что эта проклятая бабка хотела ему показать? Вот он, твой единственный суженый? Офигеть, Несквик счастлив. И чем он только навлёк такой гнев на себя? В каком-нибудь мире этот чувак может быть девушкой? Несквик попытался представить, какой бы получилась девушка из этого экземпляра, и едва сдержал порыв перекреститься.
– Я найду тебя, – авторитетно заявил он пустой кухне, олицетворяющей сейчас собою странную старуху. – И всё из тебя вытрясу.
Серьёзно, бабка, ты должна ответить за свои действия.
Несквик решительно поднялся, потянулся, от души хрустя суставами, и отправился на подвиги. Сменив содержимое сумки – а сегодня на парах можно отлично выспаться – он переоделся и схватился за дверную ручку, громыхая связкой ключей в руках. У соседней двери возились с замком. Неужели эту квартиру кто-то купил? Несквик поморщился. Он несколько лет был единственным жителем на этаже и привык к возможности горланить песни. И к тишине за стеной тоже привык. Никаких воплей, драк, мусора с соседнего балкона и прочего. Несквик окинул взглядом возящегося у двери человека. Внутри всё замёрзло.
– Вот же мать твою, – едва слышно пробубнил он, захлопывая обратно свою дверь.
Новоявленный сосед продолжал свою возню с замком. Сосед, выглядящий точь-в-точь как хмурый небритый мужик, которого Несквик был вынужден наблюдать в подсунутых старухой бреднях.
Отлично. Блеск. Всё просто супер.
Вот, блин, и встретились, милый. Память услужливо бабкиным голосом напомнила:
«Нынче всё хорошо. Это будет настоящая любовь. Взаимная».
Ха-ха.
«Чему быть, того не миновать».
Ха-ха-ха.
То есть, ему теперь смириться, да, что какую-то часть своей нынешней жизни он проведёт в рядах мальчиков небесного цвета? Вот спасибо. Нет, Несквик, конечно, читал всякие исследования, цитаты умных людей – «гомосексуальность может настичь мужчину в любом возрасте и в любое время» и всё в этом духе – но себе хотелось вообще-то иного.
Бабуля, да ты жизнь человеку сломала этими своими громкими заявлениями.
Так что мы ещё посмотрим, миновать то, чему быть, или нет.
Несквик смело выбрался из квартиры, гордо игнорируя нового соседа.
@темы:
Команда Марс/Несквик,
Тема 5: мистика/хоррор/психодел
-
-
19.02.2014 в 13:17Ох ни фига себе... Ребята, вы меня поражаете своей непредсказуемостью. Я-то думала, у вас с жанром психодела начнётся ещё больший укур, а тут - такое... Сильное, жёсткое и страшное произведение. Умеете вы удивлять, однако.
Мне понравилось, как медленно и неотвратимо нарастает напряжение в рассказе, с каждым новым ходом Марса, с каждым рефреном тикающих часов. Словно где-то внутри скручивается тугая пружина, распрямляющаяся только с выстрелом Несквика.
Жалко Несквика до слёз - кругом виноватого, отчаявшегося, загнанного и измученного. Пешку в чужой игре. Но всё-таки он нашёл в себе силы распрямиться и отомстить. Рассказ закончен, рассказ закончен на правильной ноте, он цельный и выверенный, но мне очень хочется узнать, что же будет дальше с Несквиком в этой реальности.
Очень выразительный и жуткий Марс. У вас очень хорошо вышли его описания: неподвижный взгляд, ухмылка, широко расставленные ноги... Этакий самоуверенный вампир)Потрясающе циничный и безжалостный.
Тик. Так. Тик. Так. Наконец-то всё «так». - вот это мне особенно понравилось. Не просто часы, а часы, тикающие неправильно. Часы у вас вообще получились как отдельный персонаж)) Чем больше неправильность - тем громче они тикают. Несмотря на то, что часы Марс использует, чтобы ещё больше подавить Несквика - они в конечном итоге служат катализатором развязки.
Одним словом, работа меня очень впечатлила.
Дёрни за верёвочку
– Что. Ты. За. Хрень? – вопрошал Несквик, разглядывая зажатый в кухонных щипцах предмет. – Я тебя не помню. - как это в духе Несквика))))
Милый и забавный фик, несмотря на кучу предупреждений. Оригинальный ход с кисточкой для путешествий по мирам, и сами путешествия - как страницы книги. И, хотя обстоятельства знакомства Марса и Несквика везде разные, они в любом случае связаны с приключениями) Попадая в единственное исключение - мир, где Несквик бармен, а Марс - бизнесмен, он тут же чувствует, что ему не хватает какой-то искры. Чего-то остренького. Любопытно, какие приключения сулит ему встреча в своём мире))
И совершенно очаровательным вышло окончание:
Несквик смело выбрался из квартиры, гордо игнорируя нового соседа. Получив воспоминания остальных Несквиков, он должен бы сообразить, что чем больше игноришь Марса - тем больше вероятность, что он не отвяжется)))) Полагаю, в этот момент на кисточке начала виться новая верёвочка)))
-
-
19.02.2014 в 17:10Ребята, вы меня поражаете своей непредсказуемостью.
Видимо, можем ещё небо покоптить
должен бы сообразить, что чем больше игноришь Марса - тем больше вероятность, что он не отвяжется
Автор считает, что Несквик любит перечить. И будет делать это до конца
Спасибо за прочтение!
-
-
19.02.2014 в 18:15-
-
21.02.2014 в 04:58Ребята, вы просто обалденные!
И всегеи на месте - я проверила первым делом
От ваших текстов сложно оторваться!
«Временное время» - странноватое марево обреченности, необоснованной вины и взрослых прихотей.
«Дёрни за верёвочку» очарователен. Вы так ловко вместили в один текст все аушки, приправили юмором и получилась такая забавная вещица. Вот бабуля удружила
Молодечики!