Сердце остро колотилось где-то в горле, воздух жёг лёгкие огнём. Но нельзя было тормозить, нельзя останавливаться. Ступени под ногами сливались в сплошную серую полосу.
Вот и ещё один лестничный пролёт за спиной. Быстрее, ещё быстрее!
Рафаэлло не был готов к такому повороту событий. Он вообще, чёрт возьми, подобного никак не ожидал! Небольшая семейка Гравано, несколько лет назад покинувшая Италию и перебравшаяся в Америку, как оказалось, связалась с Форрестами. Но мало было этого. Эта небольшая семья, в последнее время проявляющая подозрительную активность, заинтересовала и ещё одну сторону — семью Каролла. Те специально прилетели сюда, в Нью-Йорк, чтобы следить за ними. Как и сам Рафаэлло неделю назад.
Как и следовало ожидать, ни к чему хорошему такое пересечение интересов не привело.
С улицы до сих пор доносились выстрелы. Терраса, на которой прошла встреча Форрестов и Гравано, сейчас превратилась в полигон боевых действий. Встреча должна была пройти мирно и быстро, Гравано за чашкой чая всего лишь должны были отдать бумаги Марсу. Но, увы, эти бумаги были нужны и людям Каролла, которые только ради них и прилетели сюда. Они первыми открыли огонь. Всё смешалось, отовсюду доносились крики, брань, выстрелы и звон бьющейся посуды. Плакал шикарный интерьер ресторана, столики которого стояли на этой террасе. А какой отсюда открывался вид! Терраса располагалась почти на самой вершине небоскрёба, с неё открывались бесподобные панорамы города. Особенно сейчас, ночью. Утопающий в огнях Нью-Йорк, раскинувшийся где-то далеко внизу, был незабываемым зрелищем. Рафаэлло даже успел пожалеть, что оказался здесь впервые именно в такой обстановке — он бы с удовольствием поужинал тут в более мирное время.
Когда началась перестрелка, Рафаэлло не стал в неё вмешиваться, бросился вслед за Марсом, как только тот выбежал с террасы. Разборки он оставил на близнецов-телохранителей, а сам должен был уйти с бумагами. Логично. И крайне предсказуемо.
Пуля выбила каменную крошку из стены прямо над его головой. Рафаэлло резко пригнулся, высунул руку в проём между лестничными маршами, выстрелил вверх. Стрелять приходилось вслепую. Не впервой, впрочем. Ещё один выстрел. И ещё. Последняя пуля чуть не задела его руку, Рафаэлло едва успел отскочить в сторону, отшатнувшись к стене.
А сверху донеслось хмыканье, и следом — быстро удаляющийся топот. Рафаэлло скрипнул зубами, бросился вверх по лестнице, на ходу вгоняя новый магазин в пистолет. Последний — он не готовился к такой вечеринке.
Чёртовы Форресты, чёртова миссия и параноик Ронднуар.
Красная железная дверь захлопнулась прямо перед его носом. Но Рафаэлло даже не затормозил, распахнул её ногой и сразу же проскользил вперёд, делая подсечку. Едва-едва, но успел, зацепил Марса за щиколотку, и тот, выругавшись, упал. Чемоданчик, полученный им от Гравано, отлетел в сторону, печально звякнув замком. А Рафаэлло еле успел откатиться в сторону; на том месте, где он был секунду назад, уже красовались три выбоины от пуль. Спасибо, что Марсу хватило благородства взять с собой на мирные переговоры не любимый дробовик, а всего лишь пистолет. От заряда дроби так легко не увернёшься.
Рафаэлло только вскинул пистолет, как сам рухнул на крышу от подсечки. Пуля ушла куда-то в небо, а в челюсть мигом врезался кулак. Мир рванулся вверх смазанным пятном, и вот уже насмешливые красные глаза Марса прямо напротив. И чужие пальцы выворачивают запястье с береттой.
— Не мни о себе слишком много, Ферреро.
— Не считай себя неуязвимым, Форрест, — в тон ему процедил Рафаэлло, одновременно со словами впечатывая колено в живот Марса. Ну и мышцы — словно камень ударил. Только камень этот умел чувствовать, резко выдохнул, на мгновение ослабив хватку. И этой миллисекунды хватило, чтобы Рафаэлло размахнулся, ударил рукояткой второго пистолета Марса по голове, перекинул через себя, одновременно подскакивая на ноги. И едва не словил пулю в плечо. Чисто интуитивно вовремя качнулся в сторону, отделавшись царапиной. За спиной со звоном осыпалось стекло ограждения. А Марс уже был на ногах, ударил с размаха кулаком, метя в солнечное сплетение. Сильный удар, чертовски сильный, но слишком простой. Рафаэлло поставил блок и мгновенно развернул корпус параллельно руке Марса, удар пришёлся по скользящей. А сам зажал запястье и рванул на себя, собираясь по инерции перекинуть назад. Только Марс понял и успел раньше — развернулся моментально и дёрнул за руку, перебрасывая через спину. Бить врага его же оружием? Ну нет, этот трюк не пройдёт. Рафаэлло перелетел через него и при приземлении плавно ушёл перекатом в сторону, прячась за какой-то стоящий на крыше контейнер. Вовремя. Пули, предназначавшиеся ему, ушли в металл. Можно выдохнуть, секунда передышки.
Где-то далеко вверху послышался глухой шум мотора.
Рафаэлло резко поднял голову. В звёздном небе, едва различимая на фоне рваных тёмных облаков, росла точка вертолёта.
Чёрт возьми!
Он высунулся из-за контейнера, выстрелил почти наугад. Марс, только схвативший чемодан, поспешно отскочил в сторону, но поздно — одна пуля всё же его достала, задела плечо. Задела, но не затормозила. Он тоже услышал вертолёт. Ему нужно было всего лишь продержаться ещё несколько минут. Рафаэлло скрипнул зубами и выскочил из-за контейнера, бросившись к нему.
Как будто он позволит ему так просто уйти.
Расстояние сократилось до критического за два удара сердца. Ещё один рывок, и они опять покатились по земле. Беретта отлетела куда-то в сторону, выбитая сильным ударом по запястью.
А Марс уже схватил его в захват, выворачивая вторую руку, грубо рванул за волосы назад, запрокидывая голову.
— Шустрый ты, Ферреро, — выдохнул он ему на ухо. Чужое дыхание так близко прошибало распалённый адреналином организм не хуже тока. Щёку царапала щетина, и в нос ударил резкий запах табака. Рафаэлло понятия не имел, почему отмечает такие мелочи, когда ему вот-вот выдерут волосы вместе со скальпом. Или как минимум сломают шею.
Рафаэлло дёрнулся, заскрипев зубами. Но Марс держал крепко, так просто не вывернешься. Он прижимался плечом к его плечу, и Рафаэлло чувствовал, как рубашка пропитывалась чужой кровью и начинала липнуть к телу.
— Зато ты — недостаточно.
Он встал поустойчивей, закинул руку назад, хватая Марса за загривок. Куртка гладкая, выскальзывает из пальцев, и кожа слишком грубая и толстая, сложно ухватиться. Но он сумел, перекинул Марса вперёд через себя, рванув за воротник и толкнувшись бёдрами назад, заставляя потерять равновесие. А тот выскользнул из куртки, перекатился, замерев на одном колене, наставил пистолет на Рафаэлло.
Дуло в дуло. Глаза в глаза.
У Марса почти вся майка пропиталась кровью, тёмное пятно на ярко-красной ткани. Рафаэлло машинально отметил, что рана серьёзнее, чем он думал, не просто царапина. Надо же, по его движениям и не скажешь.
А стрёкот мотора был всё ближе и ближе.
Они замерли, напряжённо глядя друг на друга. Время замедлилось, воздух будто загустел. Вряд ли прошло хотя бы полминуты, но Рафаэлло казалось, что они стоят так уже год. Ни у одного рука не дрожит, дуло смотрит чётко в голову. Прямо между красных глаз.
— Ну что, Ферреро, уйдёшь по-хорошему? — Марс рвано усмехнулся, хотя глаза оставались такими же настороженными и азартно горящими. А по виску катится капля пота. Из раны течёт кровь. Повезло, если лёгкое не задето.
— Когда я уходил по-хорошему? — Рафаэлло фыркнул, слизнул с разбитой губы кровь. Смотрит на Марса сверху вниз. Тот стоит на одном колене, не успел подняться до конца.
— Всё когда-то случается впервые.
Стрёкот приближается, но они его уже не слышат. А между ними на крыше лежит кожаная куртка. Если присмотреться, то видно, что на неё налипло немало тонких белых волос.
Ни у кого из них не дрожит рука, а палец, кажется, стал с курком единым целым.
Выстрелы раздались почти одновременно, сливаясь в один.
Рафаэлло думал, что в такой тишине, звенящей от напряжения натянутых нервов, выстрел его оглушит, но на самом деле он его почти не услышал.
Руки не дрожали, а прицел всё равно смазался. Уклоняться одновременно со спуском курка уже стало рефлексом, текло вместе с кровью по венам.
Вертолёт завис над крышей, поднимая клубы пыли.
Рафаэлло скрипнул зубами, бросился вперёд, щурясь от бьющего в лицо ветра от лопастей. Но всё равно не успел добраться до Марса. Тот вскочил на ноги, пинком в живот отшвырнул его от себя и бросился к чемоданчику.
Рафаэлло проехал спиной по крыше добрых пару метров от удара. Рубашка теперь порвана и вся спина содрана об асфальт — крыша плоская, с вертолётной площадкой. Боли он даже не почувствовал, не до того.
Он уже не успевал. Катастрофически не успевал.
В отчаянии вскинул пистолет, перезарядил за доли секунды, отшвырнув в сторону пустую обойму. Выстрел. Выстрел. И ещё один!
Но Марс уже уцепился за лестницу, выброшенную из вертолёта. А тот неуклонно набирал высоту.
Выстрел.
Марс дёрнулся, сжав зубы. Пуля вошла в бедро. Он был прекрасной мишенью, не мог стрелять — держался одной рукой за лестницу, а во второй был чемоданчик. Всё-таки успел его схватить, гад! Нужно как следует прицелиться…
По крыше забарабанили пули. Рафаэлло едва успел юркнуть за выступающий вентиляционный короб. И лишь крепче сжал пистолет, слушая отдаляющийся рокот мотора.
Марс всё же ушёл. Перестраховался вовремя с этим вертолётом.
Чёрт бы его побрал.
Рафаэлло, поморщившись, кое-как встал, покачнувшись. Спина разодрана, челюсть предательски болит. Марс только чудом не свернул её вообще.
Рафаэлло со вздохом щёлкнул предохранителем, убрал пистолет в кобуру. Ничего уже не поделать, документы уплыли у него прямо из рук. О том, как он будет объяснять такой позорный провал Ронднуару, не хотелось даже думать. А ведь дон только начал хоть немного ему доверять!
Взгляд упал на брошенную на крыше кожаную куртку. Рафаэлло помедлил, задумчиво потёр разбитый локоть. Им двигало скорее любопытство, когда он подошёл и пошарил по карманам. Сигареты, патроны, зажигалка, зубочистки... И какой-то клочок бумаги.
Рафаэлло озадаченно достал его, тщательно расправил на колене. Бумажка была так сильно смята, что чернила на сгибах были почти не видны.
«Лонардо. Кроличья нора, 7. 14:00», — было написано на ней почерком Марса. И дата. Следующая пятница. Этот Лонардо был одним из нью-йоркских компаньонов Марса. Наверняка будет встречаться с ним лично. Конечно, дату и место встречи вряд ли стоило понимать буквально… Но Рафаэлло был уверен, что сможет с этим разобраться. Это уже хоть какая-то зацепка.
Перестрелка прошла не зря.
Хотя, любая их перестрелка проходила не зря. Никто из них не признался бы и под страхом смерти, но для каждого эти стычки были ни с чем не сравнимым удовольствием. Какой смысл в мастерстве сражения без достойного противника? Такого, какой не даст расслабиться. Такого, какой сможет дать достойный отпор. Недаром Марс предпочитал при удобном случае драться с Рафаэлло лично, а не отправлял разбираться с ним телохранителей.
И Рафаэлло это — немного, самую малость, конечно же — льстило.
Пусть они враги. Пусть их семьи вряд ли когда-либо заключат мир. Это не мешало уважать способности друг друга. Уважать чужую силу и совершенно искренне любить эти редкие стычки друг с другом. Просто азарт, чисто спортивный интерес, вызов своим способностям, любовь к адреналину. Тому неописуемому ощущению, когда яркость и чёткость красок мира режет глаза, сердце бешено колотится, разрывая грудь, и остро хочется жить — сильно, отчаянно. Без страха, но с предвкушением, пьянящим, обманчивым чувством собственного всемогущества. Больше ничто в мире не было способно подарить такие ощущения.
Рафаэлло довольно улыбнулся и аккуратно сложил бумажку, убрав в карман брюк. Совсем скоро он вновь столкнётся с Марсом на узкой дорожке. И уж на этот раз не облажается.
Похоже, с возвращением домой придётся немного повременить.